Редкая отвага

Настоящий вестерн, основанный на силе духа и любви.

 

1890 год, городок Олд Мишн, США. Джозефу всего двенадцать лет, но он потерял всех, кого любил. Единственное, что осталось у него на свете, — это лошадь Сара. Однажды Сару забирает человек, который не имел права это делать, и Джозеф решает вернуть свою лошадь, чего бы это ему ни стоило. С собой он возьмет лишь отцовский револьвер да собственное мужество. Его не остановит ни дикая природа, ни встреча с медведицей, ни сплав по ледяной реке. Джозефу придется принимать сложные решения, ответственность за которые он будет нести до конца жизни. Редкая отвага, которой он обладает, поможет ему спасти попавшего в беду китайского мальчика и стать поддержкой больной женщине. И в конечном итоге обрести новую семью.

 

Дэн Гемейнхарт живет в маленьком городке в центре штата Вашингтон со своей женой и тремя маленькими дочерьми. Он тринадцать лет работал учителем-библиотекарем в начальной школе, где делился классными книгами с замечательными детьми. Он любит кемпинг, готовить и путешествовать. Еще он играет на гитаре (плохо) и читает (постоянно). В его доме всегда беспорядок. Но он действительно чертовски счастлив.

 

«Я родился во Франкфурте: мой отец служил в армии. Моя семья много переезжала, когда я рос, поэтому я переходил в другую школу почти каждый год. Это было тяжело, но дало мне интересный опыт и, вероятно, в конечном итоге сделало меня более сильным и уверенным в себе человеком. Я закончил среднюю школу в Кенневике в Вашингтоне, где встретил девушку по имени Карен, в которую влюбился. К счастью для меня, влюбленность оказалась взаимной. Затем я поступил в колледж Университета Гонзага в Спокане. А когда я закончил учебу, то женился на девушке по имени Карен (и мы все еще женаты). Некоторое время мы преподавали в Каире, где мы катались на верблюдах и карабкались на пирамиды (прежде чем нас прогнали какие-то парни с автоматами). После Египта мы переехали в Венатчи в Вашингтоне, где я получил работу библиотекаря, о которой всегда мечтал. Моя жена — учитель английского в средней школе в соседнем Кашмире, где мы живем. Мои три дочери — мой постоянный источник смеха и сонливости. Я писал десять лет, прежде чем наконец опубликовал свою первую книгу, но это стоило всех ожиданий».

 

— Так ты сирота.

 

— Нет, сэр.

 

— Ну, родных-то у тебя нет.

 

— Есть, сэр. Просто они мертвы, но всё равно мы семья. Так что я не сирота. Я до сих пор сын и брат, и я верну свою лошадку.

 

Кроны деревьев уже окрасились в осенние цвета, и дорогу усеивали красные, жёлтые и оранжевые листья. Разве не смешно, что все ими восхищаются, а они на самом деле умирают? Хотя, по правде сказать, выглядит это красиво. Пухлые розовые облака висели у подножия гор, окружавших реку.

 

Спал я прямо на полу, на куче соломы, вместе со своей лошадью. Я вспоминал, как папа всё время проводил у постелей мамы и Кэти. Как А-Ки заботился о миссис Дэвидсон. Наверное, это в нашей природе. Это всё, что мы можем. Быть рядом. И порой этого достаточно.

 

Я знал, что мама наблюдает за мной с небес. И папа тоже. Я хотел, чтобы они могли мной гордиться, но в этой тёмной хижине было не различить, что хорошо, а что плохо. Я стиснул зубы. «О человеке можно судить по тому, как он обращается со своими врагами», — сказал мне однажды папа.

 

С минуту мы смотрели друг на друга, а потом спрятали наши воспоминания каждый себе в карман. Они были новыми, но крепко-накрепко связанными со старыми. Наверное, такая это штука — воспоминания. Идёшь по жизни и собираешь их, не отпуская самые дорогие, но оставляя в сердце место для новых.

 

У меня за спиной нашёптывала свою историю река. И я узнавал её голос. В этом рассказе плескалось много печали, но не весь он был пропитан грустью. Читались в нём и любовь, и поддержка, и немало радости в конце. Хорошая была история. Хорошая.